Почему-то мне казалось, что известный врач, один из ведущих кардиохирургов в стране, доктор медицины, профессор, увлеченный искусством, скорее всего, будет собирать произведения традиционного направления, радующие глаз, умиротворяющие, непременно в тяжелых золоченых рамках. И стопроцентно ошибся.

На выставке из коллекции Михаила Алшибая мы видим холсты и скульптурные композиции дерзко авангардистские, созданные мастерами, которые еще недавно числились в неблагонадежных, неправильных. Да и сами себя они называли андеграундом, то есть подпольными художниками.

Из шести с лишним тысяч полотен, хранящихся ныне в превращенном в склад московском доме Михаила Михайловича, в Липецк для Галереи Назарова он отобрал лишь несколько десятков. Среди них есть работы, чьи авторы хотя бы понаслышке известны и тем, кто мало осведомлен о современном искусстве. Допустим, Михаил Шемякин, Андрей Васнецов, Анатолий Зверев. Но Алшибая интересуют не только живописцы с устоявшимися репутациями, фактически ставшие классиками. Он любит открывать новые имена и знакомить с ними публику.

— А как вы решаете, какие картины должны войти в вашу огромную коллекцию? — спросил я Михаила Алшибая, приехавшего на презентацию своей выставки «Контекст».

Он усмехнулся:

— Да, все происходит, как на выборах в девяностые годы. Голосую сердцем. Впрочем, если у тебя уже весьма большое собрание, поневоле начинаешь думать о его полноте. Хочется, чтобы в него попали работы каждого замечательного художника. Понимаете, когда лет тридцать назад я приобретал первые картины, то, может, не до конца еще осознанно хотел собирать моих современников. В их творчестве так или иначе запечатлен тот или иной отрезок пережитой и ими, и мной истории. Я стремился собрать время, отраженное в исканиях людей. При этом я не люблю авторов ангажированных. Не люблю картин с явной или пусть скрытой пропагандистской установкой. Я не люблю политику и мечтаю, чтобы искусство было абсолютно неполитизированным. Художник должен быть свободен. И, по-моему, как раз радикальный авангард, ушедший от любых канонов, рождает самые достоверные, не заданные ни «сверху», ни «снизу» свидетельства состояния мира и человека.

Я беседовал с Михаилом Михайловичем и поневоле вспоминал, что в Православии в личности выделяются две ее ипостаси: «человек внешний» и «человек внутренний». Причем именно «внутренний человек» способен противостоять смерти, разрушению духа, обретать смысл веры и бытия. С этой точки зрения предоставляющие простор для сопереживания, личного толкования увиденного и романтическая «Венеция» Дмитрия Плавинского, и словно сложенная из березовой коры «Композиция» Анны Бирнштейн, и пропитанная атмосферой цирка, театра работа Шемякина «Персонаж» или «Упавшая карлица» Натальи Нестеровой как раз и пробуждают в нас напрямую того самого «внутреннего человека».

Конечно, я не мог не спросить у владельца картин об истоках его неустанного энтузиазма. Как он, крупный медик, руководитель отделения коронарной хирургии прославленного Центра имени Бакулева, стал коллекционером?

— В моем провинциальном детстве никакого изобразительного искусства для меня не существовало, — ответил он. — В богатой библиотеке родителей не было альбомов репродукций. А десяток-другой тусклых открыток мальчишку не впечатлили. Вы можете смеяться, но впервые я почувствовал силу визуального воздействия, листая анатомические атласы моего деда-врача. А потом была учеба в Москве с ее музеями, галереями. Вот это и было первотолчком. А также нечаянное знакомство с крупным коллекционером, экономистом по профессии.

Картины из собрания Михаила Алшибая часто демонстрируются на разных выставках. Большая часть их уже передана Российскому гуманитарному университету.

Мнение

— Все собранное должно стать достоянием государства, — говорит Алшибая. — Независимо от моего отношения к политике и власти иного решения нет. Причем я не буду настаивать, чтобы в галерее, куда попадут работы, собранные мной, непременно было указано: подарено Михаилом Алшибая. Это неважно. Только бы то, что мне интересно и дорого, сделалось как бы историей и моей жизни, оставалось доступно людям, что придут после нас.