Читателям популярнейшего в Советском Союзе журнала «Крокодил» художник с фамилией, похожей на веселый птичий посвист, Сойфертис, представлялся таким же грозным сатириком, как знаменитые Кукрыниксы и Борис Ефимов. Но, всмотревшись в рисунки пристальнее, самые чуткие улавливали: он другой. Нет в его карикатурах публицистической плакатности Бориса Пророкова. Да и бульдожьей хватки Ефимова, для которого поджигатели войны и бюрократы были не люди, а символы абсолютного порока.

В самой артистичности и легкости линий Леонида Сойфертиса, в цепкой точности, с какой он передавал позу, жест, состояние, угадывались врожденная мягкость, человечность, живой интерес к любому персонажу. Мастера притягивала жанровая стихия. Бытовая зарисовка была ему ближе сатирического разоблачения. О художнике подобного склада думал Уильям Теккерей, когда предложил свое неожиданное, пусть спорное, толкование искусства карикатуры: «Задача карикатуры — возбуждать симпатии и сострадание зрителя, она обращается к его доброте, ей свойственны неприязнь ко лжи, к претензиям, нежность к слабым, бедным, притесняемым».

Строки английского классика звучат прямо как рецензия на выставку Сойфертиса, открытую в липецкой Галерее Назарова. Полсотни графических работ не назовешь карикатурами в нашем привычном понимании. Часто шутливые интонации лишь подчеркивают лирическую их природу.

Никаких бедных, униженных и оскорбленных у советского художника Сойфертиса мы, конечно, не отыщем. Но простых людей он изображал постоянно и с удовольствием. Его герои — полотеры с чапаевскими усами и уборщицы, покупатели головных уборов, посетители бани и разговорчивая старушка на приеме у врача (на фото). Особая тема в творчестве Сойфертиса — дети. Эти листы на редкость сердечные. Правда, художник неизменно снимает любой намек на сентиментальность и умиленность юмористической деталью, остроумным наблюдением.

Пафосности Леонид Сойфертис явно не терпел. Даже в рисунках, сделанных на войне, отсутствует эпичность, они очень камерные, почти интимные. Вот регулировщица, пока на фронтовой дороге никого нет, успевает быстренько заглянуть в карманное зеркальце. Вот решились покружиться в танце он и она — оба в солдатских шинелях, с автоматами за спиной.

«Людей неинтересных в мире нет…», — писал Евгений Евтушенко. С этим знанием, с этой верой всю жизнь трудился старший современник поэта Леонид Сойфертис. И правильно устроители экспозиции, организованной Галереей Назарова совместно с московской галереей «ГРОСart», назвали ее, не мудрствуя лукаво: «Просто жизнь».