Персидский поэт Руми вывел свою формулу счастья: «Счастье петь свою песню как птица, не обращая внимания на то, кто слушает и что они об этом думают».
Инна Оскаровна Литвин словно бы идёт по стопам великого суфия. Она делает то, к чему лежит душа, на что хватает её дарования, что наполняет её жизнь радостью и впечатлениями, в чём удовлетворяется потребность в творчестве. Остроумная и самоироничная, щедро одарённая, она многие годы видела свою основную миссию в том, чтобы быть женой, соратником и опорой мужу, удивительному художнику Гарифу Басырову. После его ухода из жизни в 2004 году, Инна Оскаровна делает всё, чтобы имя Гарифа Басырова не поглотило время, устраивает выставки работ супруга, в том числе и в Липецке.
Инна Литвин – художник кино, живописец, график, автор иллюстраций к произведениям Юрия Тынянова «Кюхля» и Фридриха Шиллера «Коварство и любовь». С 2005 года она создаёт орнаментальные композиции, используя собственную технику. Это не лоскутное ткачество, не популярный пэчворк – это своя дорога, свой стиль. Сама Инна Оскаровна говорит об этом так: «Последние двенадцать лет я занимаюсь тем, что можно условно назвать «орнаментальными мозаиками», в которых материалом служит текстиль. Считать эту работу «patchwork» было бы не совсем точно. Побудительным мотивом для меня всегда является цвет. Собирая отдельные фрагменты мозаики воедино, я, как в калейдоскопе, получаю результаты, часто неожиданные даже для меня, хотя, приступая к работе, я всегда тщательно продумываю будущие конструкции и делаю эскизы. Именно это представляет для меня наибольший интерес. Процесс создания каждой работы довольно трудоёмкий и длительный. Пока я занята техническим осуществлением своего замысла, у меня, как правило, возникает новая идея, к воплощению которой мне не терпится приступить».
– Инна Литвин идёт своей дорогой, – считает куратор выставок Галереи Назарова искусствовед Татьяна Ивановна Нечаева. – И на этом пути совершает собственные открытия, используя определённые и всем хорошо известные материалы, Литвин создаёт сложнейшие орнаментальные композиции. В её руках маленький фрагмент – исток работы – превращается в нечто большое, сложное – точно так же из крошечного атома вырастает огромная Вселенная.
В Липецке представлены последние работы мастера. Можно сказать, что мы присутствуем на премьере творческого действа под названием «Калейдоскоп-3».
Калейдоскоп
– Инна Оскаровна, калейдоскоп – это из детства?
– Этому «виной» моя сестра. Именно она придумала название для первой выставки. Мне понравилась эта безграничность возможностей при небольшом количестве компонентов. Посмотрите, в основном я оперирую квадратиками и полосками. Но ведь и сюжетов литературных не так уж и много, и классики про всё сказали, а писатели всё пишут и пишут…
– Почему-то мне казалось, что исток всему – русское лоскутное одеяло. Но я ошиблась…
– Как и очень многие… Я не шла от народного искусства, от печки не плясала. Меня текстиль привлекал всегда, и когда впервые прикоснулась к этой технике, поняла – это мой путь. Я встала на него и до сих пор иду с огромным желанием и интересом. Причём никакой идеологии в этом нет – только стремление к гармонии. Моя задача исключительно пластическая.
А началось всё с мужа. В какой-то момент Гариф Басыров стал делать нефигуративные вещи – коллажи, абстракции с глубоким многослойным содержанием. Это меня так впечатлило! Что-то внутри меня затрепетало, захотелось сделать своё, только не на бумаге, не на холсте. Так я окончательно отошла от живописи и остановилась на тканевом, текстильном орнаменте. Всё начинается с фрагментов, а потом кусочки собираются в большое полотно. Результат часто удивляет: ты задумывала одно, а в итоге получается нечто иное.
– Точно так же Лев Николаевич Толстой утверждал, что никогда не знал, чем закончится его роман, и что с какого-то момента персонажи ведут его перо, а не он выписывает историю своих героев.
– Абсолютно верное утверждение. В искусстве это, как мне кажется, правило. Нужно быть полным идиотом, чтобы уцепившись за одну мысль с усердием, достойным лучшего применения, пройти с нею в зубах всю дорогу – от замысла до воплощения. Человек имеет право передумать, на полпути можно поменять первоначальный замысел, увлечься чем-то в процессе работы…
– Что является вашим источником вдохновения, что побуждает начать работать?
– Впечатление – вот что меня вдохновляет! Я люблю Италию. Однажды приехала в Сиену к вечеру – небо темнело на моих глазах. И собор Успения Пресвятой Девы Марии (Дуомо ди Сиена (Duomo di Siena) — один из самых посещаемых в Италии и во всём мире. – Прим. авт.) начал буквально светиться. Всё вокруг погружалось во тьму, а он отдавал свет! Передать словами это невозможно, а вот выразить на ткани посредством определённого орнамента – получилось! Я несколько работ сделала, вдохновлённая посещением Сиены… Ещё меня волнуют цветовые соединения. Я ехала в Липецк на открытие выставки и в окно поезда увидела старое обшарпанное розово-серое здание, утопающее в светло-зеленоватой дымке проснувшихся от зимнего сна деревьев. Мысль сразу же начала работать. Я уже точно знаю, что дома засяду над орнаментом-мозаикой в розово-зелёном сочетании. А недавно мне приснилось нечто чёрное – этот сон также требует воплощения в ткани. Цвет и колорит – это взаимоотношение. А мерило всему – талант. Это относится к любому виду искусства: как к наивному, так и к академическому.
– Талант – это и есть один из потаённых швов, которые так любят искать в ваших работах искусствоведы?
– Потаённые швы – это результат. Сколько бы я ни рассказывала, ни показывала, как создаю свои работы – это не раскроет тайны. Мне самой иногда не понятно, как нужно сделать, просто чувствую: так – правильно, и иду дальше. А потаённые швы есть везде – в поэзии, в живописи, в любом творчестве. В поезд Москва – Липецк я взяла томик эссе Иосифа Бродского. И прочла там удивительные по своей простоте слова, сказанные Уистеном Хью Оденом, мыслителем, англо-американским поэтом, которого Бродский очень ценил: «Я не пошёл бы туда сам и не послал бы сына своего». Просто, правда? А получилось монументально, апокрифично. Вот эта простота и есть тайный шов литературного произведения. Поэт – тот, кто владеет тайными швами. Остальные – рифмоплёты.
– Сколько времени уходит на создание одного полотна?
– Как только я выносила идею, начинаю её реализовывать. Когда говорю, что работаю по двенадцать часов в сутки – это и правда, и не совсем. Конечно, я не сижу перед полотном как полоумная. Не имеет перерыва сам творческий процесс. C утра и до вечера – я в деле, причём работаю без суеты и взрывов вдохновения, но с интересом. За полтора-два месяца всё компоную – и счастлива. И кризиса пока не наблюдаю. Просто я ставлю живописные задачи и стараюсь их реализовывать. Моё преимущество – я ничем не табуирована, умею и люблю рисковать, чувствую цвет и знаю, как с ним работать. И с каждым разом всё усложняю и усложняю себе задачу.
– Когда начнётся время простоты?
– Действительно, со сложностью можно и заиграться. Нужно иметь мужество остановиться на этом пути. Но это будет моё решение. Я слишком высоко ценю минимализм. Когда такой момент настанет – не знаю, но он обязательно случится. Пока мне интересно существовать в этой парадигме. Я хочу, чтобы работа доставляла радость – тогда постигается душевное равновесие. Недавно я выбила плечо, месяц не работала, и вспоминаю это время с ужасом. Для меня бездействие – наказание. Как только смогла, сразу же взялась за полотно. Главное – никакого пафоса.
– Когда вы поняли, что свободны?
– Я свободна была всегда. Потому что никогда не думала ни об успехе, ни о заработке, не хотела кому-то понравиться, на кого-то произвести впечатление. Моё творчество – это делание для себя. Меня не интересует, кто и как меня принимает или воспринимает. Я получаю от процесса удовольствие! Карьеру я не делаю, конечно, буду не против, если какую-нибудь работу кто-нибудь купит – это способ заработать, но это не цель.
При этом я – захребетница, я очень хорошо пристроилась. У меня был муж, дела которого до сих пор волнуют меня больше, чем собственное творчество и всё остальное. Меня заботит наследие Гарифа Басырова, и этому посвящена моя жизнь… И ещё я свободна потому, что мне не нужно сидеть перед пустым листом бумаги и грызть ногти в надежде ухватить вдохновение. Меня удовлетворяют те образы, что приходят сами. Когда работаешь, то вовлекаешься в процесс. Так что мне крайне повезло: в моём возрасте (Инна Оскаровна Литвин родилась 26 февраля 1941 года. – Прим. авт.) я в хорошей творческой форме. Наверное, Гариф за меня на небесах хлопочет, раз мне послана такая долгая и насыщенная жизнь, в том числе и в искусстве.
– Спасибо, Инна Оскаровна, за беседу и за ваш «Калейдоскоп». В этом небольшом галерейном пространстве каждого посетителя вы преобразовали в зеркало, преломляющее цветовой исходник. Так что благодарю ещё и за вовлечение в творчество.
