Спешите! В галерее Назарова последнюю неделю работает уникальная авторская выставка одного из выдающихся мастеров, сыгравших важную роль в обновлении советской художественной культуры ещё в 60-х годах ХХ столетия. В гостях у липчан – художник Игорь Владимирович Пчельников.

Писать о персональной экспозиции здравствующего классика отечественного искусства непросто. Поскольку нет никакой возможности перещеголять в сочности эпитетов многочисленных экспертов, посвятивших Игорю Владимировичу Пчельникову страницы своих трудов.

Любая характеристика из наших уст прозвучит сухо и неполно, поэтому мы доверим право представить мастера нашему авторитетному консультанту – искусствоведу, члену-корреспонденту Российской академии художеств, заслуженному работнику культуры РФ Татьяне Ивановне Нечаевой:

Игорь Владимирович Пчельников принадлежит к плеяде выдающихся мастеров, вошедших в историю отечественного монументального искусства. Монументалистика требует особого чувствования пространства, лаконизма и внятности живописно-пластического высказывания, высокой меры ответственности. С этими же критериями Пчельников подходит и к станковому творчеству, ставшему сегодня основным полем его деятельности. Для художника неприемлемы компромиссы, всякая искусственность непереносима. Он бежит от неё к простоте, шершавости, ломкости, о которую можно занозить душу. Произведения Пчельникова рождаются в едином процессе переживания-мышления-делания, в ходе которого решаются и стилевые проблемы. Большое место в творчестве Игоря Владимировича занимают трёхмерные композиции, как связанные с живописью, так и самостоятельные. Эту существенную часть своих устремлений художник сравнивает с «поисками наощупь пространства». Разделяющее и связующее, внешнее и внутреннее, пустое и наполненное, оно позволяет предмету выразить себя, а человеку – ощутить метафизичность бытия.

Инициатива проведения выставки «Образ пространства» принадлежит Александру Назарову – владельцу галереи. Честно говоря, визуальный эффект и эстетическое впечатление от воссозданного в галерее «Пространства» настолько велики, что оставляют созерцающего эти странные экспонаты бессловесным, буквально оцепеневшим. Словно попадаешь в какой-то особенный, новый, причудливый мир. В трёхмерной среде, как в сложном литературном тексте, сплетаются образы из самых разных областей человеческого бытия. «Что автор хотел этим сказать?!» – только и проблеснёт единственный вопрос в остановившемся потоке сознания. И ответ не замедлит возникнуть прямо из напряжённого, густого окружающего воздуха. Только для каждого – свой. Мы аккуратно осведомляемся у виновника изобразительного торжества, что же он подразумевал под подобным буйством формы.

– Для меня это первая выставка, состоящая исключительно из пространственных вещей, – тихо и задумчиво объясняет мудрая сова в образе Игоря Владимировича Пчельникова, известнейшего московского художника. – Весь прошедший год я думал о будущей экспозиции, сделал несколько новых работ. Меня не интересует станковая живопись как таковая, хоть я и пишу картины. Привлекают, прежде всего, идущие от холста пластические импульсы – излучение вовне. Поэтому важно, чтобы выступы рельефа в совокупности с изобразительными элементами образовывали единое пространство, где все детали композиции подчинены друг другу. Наверное, это связано с моими прежними занятиями монументальным искусством, а оно как раз и построено на трёхмерном отображении. Большой объём формирует вокруг себя пространство. Для меня принцип «чем больше, тем лучше» – не приоритет. Масштаб действует «наружу» и имеет значение. Тонких кистей я не употребляю. Новые тоже крайне редко оказываются в моём арсенале. Все эти выполненные с фотографической точностью изображения – не для меня. А всё, что выносят волны в пространство с холста, – да! Причём у меня нет готовой схемы в голове, как всё это сделать. Лишь ощущения подсказывают верный путь.

– Действительность вы чувствуете довольно остро, что отлично видно по представленным в экспозиции произведениям. Со временем вы явно на короткой ноге и очень метко преломляете в своих работах современные, прежде всего социальные, реалии. Должно ли искусство отражать эпоху и является ли ваше творчество её метафорой?

– Во мне живёт классовая определённость, классовое чутьё, если хотите. Так распорядилась сама жизнь. Я по отцу – дворянин. Дед был очень высоким военно-морским чином в Севастополе, многие родственники служили морскими офицерами и были расстреляны. Отец и его брат – царские офицеры. Отец дважды сидел, так что я – самый настоящий сын врага народа. Это клеймо со мной с детства и никуда по сию пору не делось. Уже сто лет слово «интеллигенция» считается бранным, а для меня воплощением позора выступают те, кто интеллигенцию бранит.

Я помню эпоху Сталина, ребёнком видел войну, оккупацию. Мне исполнилось десять лет, когда Германия напала на СССР, и фронт проходил всего в восьмидесяти километрах от нашего дома в Западной Украине.

Из правителей, что я пережил, единственной светлой персоной в моих глазах остаётся Горбачёв. Правда, я «изменил» ему, последовав за Ельциным… Но вернёмся в 1962 год. Тогда Никита Сергеевич Хрущёв устроил разгон выставки авангардистов-шестидесятников в Манеже. Существенный момент в истории советского изобразительного искусства. В том числе и для меня, хотя я и не почитаю себя ярким представителем «шестидесятничества». Интересная деталь: когда пошла борьба против этого поколения художников, гонения не коснулись Николая Андреевича Андронова. Он очень обиделся и немедленно вклинился в течение – успокоился только когда стали бранить в прессе. Мне кажется, 1960-е годы дали очень продуктивный творческий импульс современникам. Например, замечательный живописец Павел Фёдорович Никонов, чей талант раскрылся в ту пору, и сегодня выставляется и считается непререкаемой величиной. Он среди тех мастеров, на кого я молюсь, так же, как и Андрей Владимирович Васнецов, Николай Андреевич Андронов. Что касается современного искусства, на мой взгляд, с визуальной точки зрения оно ново, но – не пластически. Мне же интересна именно пластическая борьба геометрии с органикой: на холсте ли, в объёме… Попытка пластическими средствами выразить напряжённость жизни, её трагизм или обыденность – так бы я мог охарактеризовать суть своих творческих исканий.

– В ваших работах явственно прослеживаются отсылки к Евангелию. В каком качестве выступает религия в вашем творческом и философском дискурсе?

– Религиозная тема в моих работах приобретает скорее символический характер. Несение креста – это и есть метафора жизни. Завораживает и образ Голгофы. В широком смысле мне представляется толпа, которая кричала: «Распни его!». На вопрос Пилата толпа отвечала призывом пощадить Варавву. А сейчас что? Кого пощадить? Бывшего министра обороны Сердюкова? Всё повторяется, всё воспроизводится. Это связь прошлого с настоящим – через религиозную концепцию.

– Часто художники говорят так: моё искусство – отражение моего внутреннего мира или же моего отношения к действительности. Вы препарируете мотив противоборства художника и государственной машины, художника и церкви. То есть вещи отнюдь не абстрактные, а вполне осязаемые, конкретные.

– Понимаете, государство при Сталине, допустим, пыталось руководить искусством, но в то же время даровало свободу, которой я мог пользоваться. Несмотря на протест, при коммунизме нам многое удавалось сделать. В конце концов в 1974 году мы с супругой оформляли посольство СССР в Париже. Большой банкетный зал с большими скульптурами на тему дружбы народов. Сейчас того государства нет, но в росписи сохранились Украина, Прибалтика… Таким образом, произведение изобразительного искусства приобретает качества наследия истории, достояния и ценно уже даже не само по себе, но исторически, как атрибут эпохи. Для меня искусство высочайшего порядка – религиозное, и рассредоточено оно по древним городам нашей державы: Новгород, Псков, Яро­славль… Искусство испокон веку централизовалось в городах. Взять хоть Москву и Санкт-Петербург – две жемчужины, но сколь велика разница между ними! Владимирская живопись, Урал со своим уникальным лицом, Вологда – везде неповторимое своеобразие! Самостоятельность важна для продолжения и развития традиции. Общность должна быть, но – в совокупности разного. Также и в индивидуальном творчестве. Искусство – религиозно в своей основе. И каждый творец создаёт здесь собственный пластический храм. Андронов, например, сумел пора­зить меня своей Россией – индивидуальной её проекцией. Художнику удалось гениально изобразить рельеф своей родины – с её «драгоценной грязью». Залюбуешься! Я автомобилист с огромным стажем – меня волнует состояние дорог. Много картин написано в дороге, в том числе по пути в Липецк. Сейчас мне вновь довелось прокатиться в ваши края – на сей раз по новой качественной платной федеральной трассе. Ехать удобно, но до безобразия скучно и писать нечего! Заснуть хочется от скуки! Обратно я собираюсь возвращаться другим маршрутом – в объезд. Несколько лет назад я, взяв машину напрокат, совершил путешествие от Рима до Венеции – тоска невероятная. Тоннель – эстакада – прямая магистраль. А у нас – на тебя плывут холмы, земля движется, как океан! Так что назад в Москву – только старой дорогой! .