Он лет десять коллекционирует живопись, дружит с художниками. У него, к примеру, собраны первоклассные работы известного ныне всей России Виктора Семеновича Сорокина. Казалось бы, любуйся своими сокровищами да радуйся, чего еще-то надо!
— А ему скучно есть торт в одиночку. Ему нравится делиться.
Это сказала мне искусствовед член-корреспондент Академии художеств РФ Татьяна Нечаева. Александр Назаров пригласил ее на должность арт-директора. Возможно, надежда на участие в проекте Татьяны Ивановны было для него дополнительным стимулом в создании галереи. «У деловых людей, — говорит он, — существует простое правило: есть человек — будет бизнес, нет человека — бизнеса не будет».
Нечаева наверняка тот человек, который ему нужен. Все при ней: эрудиция, вкус, колоссальный опыт галериста. Когда-то она открывала нам творчество того же Сорокина. Вместе с учеником Сорокина одаренным художником Виленом Дворянчиковым построила Дом Мастера. Здесь бывали, здесь демонстрировали свои работы живые классики. А потом Нечаева руководила крупным «Центром изобразительных искусств». И опять-таки ее стараниями он стал притягательным магнитом для ценителей живописи, графики, скульптуры.
И вот теперь «Галерея Назарова». Уже дебютная экспозиция в ее стенах оказалась событием: Лазарь Гадаев, впечатляющий сплав древних традиций и авангарда, высокая трагедия и эпическая мощь. Родственники скульптора согласились на демонстрацию его произведений у нас благодаря доверию к Нечаевой, ее авторитету.
Мы условились поговорить с Татьяной Ивановной не только о новой галерее. Мне давно любопытен неожиданный галерейный «бум» в Липецке. С чем он связан?
— С чем? С тем, что среди людей, научившихся зарабатывать приличные деньги, кто-то готов тратить заработанное не на вторую, третью или пятую иномарку, не на гастрономические радости и бриллианты, а на изменение культурного ландшафта, духовной атмосферы города, — считает Татьяна Нечаева. — Их единицы, но они есть. И это обнадеживает.
Если помнишь, первые частные галереи начали возникать еще в перестроечные годы. Одновременно с биржами. Но подобно биржам они как появились, так и исчезли. Тогда была иллюзия: арт-рынок способен приносить доход. Но не удавалось обеспечить хотя бы самоокупаемость галерей. Художников, в том числе талантливых, больше, чем поклонников, способных платить за картины.
Сегодня галереи открывают люди, которые смотрят на вещи трезво. А значит, на дивиденды не рассчитывают. Но они хотят заразить своим увлечением, своей любовью других. Вероятно, это тоже ростки социальной ответственности бизнеса, о которой теперь столько разговоров.
— После огромного «Центра изобразительных искусств» в этой галерее тебе не тесновато?
— Ничуть. В маленьком музее зритель вступает в особый, если угодно, интимный диалог с художником. В Третьяковке или Эрмитаже масштабы подавляют. На тебя обрушивается лавина впечатлений, и нет сил по-настоящему их пережить, осмыслить. Знатоки не зря приходят туда постоять у одного-двух любимых полотен, в крайнем случае побродить по залу любимого художника —Рембрандта, Репина, Врубеля. А экскурсанты, тем паче из провинции, пытаются сразу охватить все, в результате у них не остается ничего, кроме усталости. Не то в небольшой галерее. Здесь все подается, так сказать, крупным планом. Сосредоточься, всмотрись, подумай не спеша. Так воспитывается умение видеть не только глазами, а всем существом. И еще один плюс частных галерей: показать публике свои работы получают шанс, кроме мэтров, и молодые, еще неизвестные художники. А галерист, естественно, самореализуется, демонстрируя свои предпочтения, свой вкус, свой свободный выбор, объединяя вокруг галереи близких ему авторов.
— В Липецке сегодня около десятка частных художественных галерей. Чем ваше с Назаровым детище будет от них отличаться, какая у вас, выражаясь на молодежном сленге, «фишка»?
— Не знаю «фишка» это, не «фишка», но мы будем устраивать экспозиции настоящего, элитарного искусства. Пусть слово «элитарное» тебя не смущает. Речь не о какой-то дискриминации непосвященных. Вход открыт всем. Причем бесплатный. Иди и смотри. Но от зрителя потребуется усилие. Без этого не почувствовать, не постичь красоту, глубину, сложность и человечность созданного крупным самобытным художником. У нас в ближайших планах — выставка Сорокина из собрания Назарова. Кстати, в Липецке готовится региональная выставка с участием представителей двадцати девяти областей. И я по опыту знаю, что живописцы захотят посмотреть Сорокина, он им необходим как творческий камертон. Предполагаем показать работы Голицына, евангельский цикл Валентины Кузнецовой, новые произведения Альбины Акритас. Сейчас в изобразительном искусстве немало интересного. Но еще больше подделок. Они, разумеется, доступнее, понятнее искусства подлинного. Псевдореализм, сладкий гламур, политические спекуляции. Но это коммерция, а не творчество. Визуальная попса. Она не обогащает дух, а мельчит его и обманывает. Вот ей мы и намерены противостоять.
— Ты заговорила о политических спекуляциях. Сейчас у всех на слуху концептуализм, акционизм, еще какие-то измы. Нарисовали на мосту половой орган или приколотили собственные гениталии к брусчатке на Красной площади — и это уже протестное творчество, и это уже художество. И «Пусси райт» — художество, и гигантская фотография, где тринадцать человек улеглись на снег, изобразив таким манером матерное слово из трех букв. Этот снимок я видел несколько лет назад на большой выставке в Москве. Там же экспонировались выпиленная из фанеры и грубо размалеванная фигура Христа — причем к его рукам были привязаны гантели, и сноп высохшей соломы, на который был надет треух, — это называлось «Портретом крестьянина», и еще много диковинного.
— Сейчас, такое впечатление, границы изобразительного искусства уничтожены. К нему приписывают все, что имеет отношение к визуальному восприятию. Хотя то, о чем ты говоришь, с эстетическим началом вообще не связано. Естественно, тут появляется неоглядный простор для самого разнузданного шарлатанства. И для глумления над вещами, идеями, образами, которые многим дороги, святы. Глум, тотальная ирония, приколы, не щадящие никого и ничего, — знак не самого благополучного времени. Часто, что бы там публике ни объясняли учеными словами, это не протест, не выстраданная позиция, а ставка на скандал без всякой внятной цели. Ну если не считать таковой «минуту славы», которую тебе обеспечат телерепортеры и Интернет. И которая действительно будет всего лишь минутой перед полным забвением. А искусство… Вот Виктор Семенович Сорокин говорил, что настоящему художнику необходимы талант от Бога, школа и любовь. Наверное, галерея — то место, где человеку делают прививку от пошлости, от погони за дешевой, пустой и недолгой популярностью. Где он получает урок, что подлинно, а что поддельно. У нас, работников музеев и галерей, есть эта миссия.
