В липецкой Галерее Назарова новая выставка – «Нина и Ольга Жилинские»

Говорят, что сын за отца не отвечает. А дочь – за мать? Не знаю, отвечает или нет, а вот продлевает её творческую жизнь – это точно. Так, по крайней мере, у Жилинских – Нины и Ольги.

Фамилия Жилинские ценителям и знатокам русского, советского искусства хорошо известна. Более полувека представители этой семьи «работают» на пополнение отечественного художественного наследия.

Дмитрия Дмитриевича Жилинского причисляют к одной из значимых фигур в советском искусстве, творчество которого обозначило новые пути развития живописи второй половины XX века. Кто-то из искусствоведов считает его отчасти представителем так называемого «сурового стиля», другие утверждают, что сам Жилинский себя никогда к мастерам этого направления не относил, а избрал базисом своего творчества художественную традицию искусства эпохи Возрождения.

Его ценят как неповторимого автора сюжетных полотен, пейзажей и натюрмортов, при этом подчёркивая, что он был выдающимся портретистом. Много лет Дмитрий Дмитриевич счастливо совмещал работу в мастерской с преподавательской деятельностью. На кафедру рисунка он пришёл сразу после окончания Суриковского института, а с 1973 по 1980 год возглавлял кафедру рисунка, живописи и композиции Московского полиграфического института. В 2015 году художника не стало.

Нина Ивановна Жилинская заняла особое место в блестящей плеяде скульпторов-шестидесятников. Жилинская первой в России отошла от принципов антропоморфности в скульптуре и стала ваять пейзажи и натюрморты, работала в станковой и монументально-декоративной скульптуре. Её жизненный путь завершился в 1995 году.

Ольга Жилинская – дочь Дмитрия и Нины Жилинских – пишет свою, ни на кого не похожую личностно-живописную историю, она художник самобытный, с присущими только ей взглядом, манерой и почерком.

Владимир Ходанов-Жилинский – молодой представитель династии, художник-мультипликатор, сын Ольги Дмитриевны.

В Липецк на открытие выставки Нина Жилинская приехала в компании друзей-художников и сына. Их пребывание в городе не ограничилось только стенами галереи. Хозяева познакомили гостей с Липецком и областью, показали церковь во имя иконы Знамения Божией Матери в селе Вешаловка, музей-мастерскую Юрия Дмитриевича Гришко и Дом Мастера Виктора Семёновича Сорокина.

На выставке в Галерее Назарова представлены графические работы Нины Жилинской и живопись Ольги Жилинской, с которой мы и побеседовали.

– Ольга Дмитриевна, решение сделать совместную выставку с мамой, которой уже почти четверть века нет с нами, как созревало?

– Получилось случайно. Когда мы монтировали выставку в московском «Открытом клубе», я по благородству решила показать только мамины рисунки. Но директор галереи с моей концепцией не согласилась и предложила сделать совместный проект Нины и Ольги Жилинских. Сделали. И вышло красиво! Поэтому, когда получила приглашение из Липецка, сомнений, с какими работами сюда приезжать, у меня не было.

– Вы же в нашем городе не впервые?

– Была на открытии вставки друга моего детства Ивана Шаховского здесь же, в Галерее Назарова. Мы с Иваном знакомы, как говорится, с горшка, он мой самый близкий друг. Вот после его экспозиции хозяин галереи Александр Назаров и искусствовед Татьяна Нечаева и предложили мне сотрудничество.

– И как вы себя чувствуете в этих стенах?

– Очень хорошо! Экспозиция сделана на высшем уровне. Хотя в таком небольшом пространстве это непросто. В Москве нас с мамой «перемешивали», получился такой микст из живописи, рисунка и графики. А здесь нас развели по залам, и получилось всё очень достойной. Красиво. С одной стороны, мне и самой хочется «жить», с другой стороны, мать – друг, и надо, чтобы люди её видели, не забывали. Она же, правда, жизнь на это положила…

– Вы сказали, что мама – друг. А учителем она была?

– Мы как-то умудрялись все втроём – отец, мама и я – уживаться на равных. Мы все были очень вредными, но всегда друг к другу относились с большим уважением, принимая взгляды каждого всё-таки существовали довольно автономно. И только, когда не стало их обоих, родительских друзей-художников того поколения, я поняла, что они были глазами – въедливыми, строгими. Отец любил, когда смотрели, как он пишет. А я, наоборот, скрываю процесс от посторонних глаз и показываю только готовую картину. Папа был первым зрителем и критиком, всегда находил, за что придраться и по головке особо не гладил, но и не ругал. Правда, рассказывают, что он мной гордился, хотя мне он такого никогда не говорил – больше чем «тройку» я от него не зарабатывала.

– А вам нужна была похвала или было достаточно того, что есть?

– Не знаю. Я чувствовала его отношение ко мне. Однако… со своим сыном я веду себя иначе, считаю, что человека нужно чаще хвалить, особенно, если он творческая натура. Владимир (Ходанов-Жилинский. – Прим. авт.) – очень хороший художник-мультипликатор, я даже думаю, что его живописный дар покруче, чем у остальных Жилинских. Мы с ним делали в Москве общую выставку в Музее современного искусства.

– А мама приняла ваш выбор профессии?

– Да! Маме нравились мои работы. Она меня всегда поддерживала. И когда в институте мне ставили двойки за то, что поддаюсь влиянию Фаворского, она этому радовалась. Мама – друг, мы с ней много разговаривали. Она мне очень близка.

– Понятно, что у вас сложилась целая художническая династия. А зачем дети ступают на родительскую дорогу? Это же страшно и опасно – идти по следам?

– Быть дочкой живописца – очень рискованный путь. И это частенько граничит с проигрышем, особенно, если папа известен. И мама тоже. Я всегда буду вторым номером для публики, хоть кровью стану на холсте писать. Сын также в нашей профессии, но идёт своим путём – взял на вооружение современные технологии, у него иное мышление, он умён, философичен и одарён. С самого раннего детства нам всем стало понятно, что у Володи есть талант. Ребёнком сначала руководит Бог, а потом он уже сам выбирает свою судьбу. Например, сын прекрасно учился в музыкальной школе, и ему прочили хорошее музыкальное будущее. А он сначала поступил в Московское художественное училище памяти 1905 года, а затем в ГИТИС. Сейчас Володя говорит, что умеет только это – писать, рисовать. Правда, параллельно ещё – варить, строгать, пилить и строить дома!

– При этом каждый из отпрысков творческой династии, как правило, открещивается от родительского протеже и утверждает, что самостоятелен в пути. И вы тоже. Зачем? Обуваетесь-то вы в их калоши.

– Есть династии, работающие в одном направлении, и счастливо сосуществующие и сотворящие. Мы же, хоть и члены одной семьи, но выбираем разные дороги и способы высказывания, хотя находимся в рамках одного вида искусства.

– Ваша мама – художник и скульптор Нина Жилинская – говорила: «Надо писать, рисовать и лепить, чтобы было событие – событие и формы, и содержания». Как вы ищите или создаёте это событие?

– Вот идёшь куда-то зачем-то и видишь что-то… И в твоей пустой на тот момент голове раздаётся щелчок: ты начинаешь постоянно думать об увиденном, анализировать. Художник – он ещё и поэт, и философ, и наблюдатель. Мне не нужно выражать на холсте свои эмоции. Я всегда думаю: надо делать или нет. Если что-то в моей голове месяц сидит, не отпускает, забирает все мысли, значит, делать буду. Просто так махать кисточкой не стоит. Матис сказал мудрую вещь: «Самое страшное, если у тебя в старости очень много ненужных работ». Вот этого боюсь. Пишу я долго, от трёх до пяти месяцев. Бывает, что работа не получается, не горит, не светится. Но сдаваться нельзя. Приходит момент, и она загорается нужным светом. Во всём должен быть заложен смысл. Если художник долго работает и думает над картиной, она и живёт долго.

– Выставляться вместе с мамой страшно или почётно?

– Я была согласна и здесь выставить только мамины работы. Её давно нет. А я живу. И такими совместными выставками её поддерживаю, сберегаю память о ней. Мне хочется, чтобы мама «жила» долго. Да так оно и будет. Если искусство не подвергнется разрушению, мамино творчество будет цениться. Может, молодым художникам мамины рисунки помогут посмелее рисовать. Сегодня со школой туговато. Можно наляпать всё что угодно, и найдётся тот, кто скажет: это круто! И все поверят. Какая-то эпоха непрофессионализма. А на работах Нины Жилинской можно учиться. Мама считала, что детям нужно давать в руки хорошие материалы, тогда может получиться что-то гениальное. Она ценила в нас, её детях, искру творческую. Радует, что художники на Руси ещё не перевелись. Они живут геройской жизнью. И это даёт надежду.

– Спасибо, Ольга Дмитриевна. Будем надеяться…

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

Ольга Дмитриевна Жилинская – дочь художников Нины Ивановны и Дмитрия Дмитриевича Жилинских – живописец абсолютно самобытный. От родителей и воспитания в уникальной художнической среде она унаследовала стремление быть самой собой, потребность в полной принадлежности творчеству. Её картины не поддаются однозначной интерпретации, они вызывают множественность ассоциаций, различных у каждого зрителя. Они всегда спровоцированы переживаниями, смятенными чувствами, тревогами, удивлениями, фантазиями. Они метафоричны, образны, их содержание не пересказать. Их смыслы балансируют на грани рационального и бессознательного. Художник находит особые пластические, живописные, изобразительные возможности, чтобы передать нематериальную суть бытия.

Нина Ивановна Жилинская (1926, Подольск – 1995, Москва) – выдающийся скульптор второй половины ХХ века. Она привнесла в искусство пластики новое осмысление пространства и формы, новые темы, сюжеты, жанры, экспрессию своего неистового темперамента. В экспозиции выставки представлены графические работы Нины Жилинской. Её графика передаёт те же качества – энергетическую силу высказывания, скульптурную лепку формы, ощущение трёхмерности изображения на плоском листе, где всё круглится, завихряется, пронизывается линиями, подобными стрелам молний, стремительно движется даже в недвижимом. Всё живет на листе, конструктивно организованном твёрдой рукой. Пространство наполнено эхом движения, драматическим ощущением мира. Нину Жилинскую часто можно «встретить» на работах её мужа – великолепного художника Дмитрия Жилинского. Одна из его картин так и называется «Автопортрет с Ниной» (справа).