В Галерее Назарова очередное открытие во всех смыслах этого слова. Здесь выставлены работы художника Дмитрия Михайловича Шаховского. Создал он сотни различных произведений искусства, но одна его работа стала частью детства многих поколений советских и российских детей. Дмитрий Шаховской – автор часов, которые до сих пор отсчитывают время на фронтоне театра кукол имени Образцова.
Памятный знак
Дмитрий Шаховской, академик, лауреат различных премий, фигура грандиозная в нашей культуре, считал: если чудо рождения живого не происходит, то и напрасен труд художника. Его творчество, безусловно, было не только ненапрасным, оно как при жизни, так и после ухода Дмитрия Михайловича является источником, из которого черпают пригоршнями вдохновение собратья по художественно-скульптурному цеху. Он говорил: «…я стараюсь начать скульптуру только тогда, когда чувствую, что такой предмет может быть, что он как бы случайно не существует, но ему хочется существовать». В Галерее Назарова можно увидеть фрагменты и макеты монументальных произведений, скульптуру и графику Дмитрия Шаховского, предоставленные семьёй художника и липецкими музеями.
Несмотря на безусловный авторитет среди коллег и критиков от искусства, персональных выставок у Шаховского было немного, липецкая – всего лишь четвёртая. Нам он не чужой. В столице нашего региона Дмитрий Михайлович бывал неоднократно, выставлялся здесь в компании родственников, соратников-художников. На сей раз полюбоваться его работами, поделиться своими воспоминаниями о сотворчестве и дружбе с удивительным скульптором из Первопрестольной приехала целая делегация московских деятелей искусства – 17 человек.
«В монументально-декоративной скульптуре, которой отдана большая часть времени, стараюсь ответить на все поставленные задачи (смысловые, пространственные, функциональные) так, чтобы было «не хуже пустого места», – то ли в шутку, то ли всерьёз говорил Дмитрий Михайлович. Если сегодня представить себе мир без работ Шаховского, мы увидим много пустот, которые больше никому не под силу заполнить.
– Шаховской – художник, перед которым я бесконечно преклоняюсь! – признаётся куратор выставок Галереи Назарова, искусствовед Татьяна Ивановна Нечаева. – Он выдающийся мастер абсолютной искренности, с универсальным дарованием, с умными руками. Каждая его работа сродни молитве, это – откровение. Она хотела родиться! Он её продумывал и прочувствовал. Образ – самое важное, что есть в работах Дмитрия Михайловича. Почему мы на него ссылаемся и опираемся до сего дня? Шаховской – художник, который генерировал пластические идеи начиная с шестидесятых годов и до последних дней своей жизни. При этом он не обладал даже здоровым честолюбием, чтобы претендовать на авторство. Он выдвигал идею, формулировал и отпускал. А лавры Дмитрий Михайлович отдавал тому кругу художников, в котором вырос. Дмитрий Михайлович был кумиром для огромного числа живописцев и монументалистов. Он обладал лучшими качествами, был очень правдашним человеком. Ему присущи удивительная человеческая чистота и неимоверная сердечная глубина. Невозможно допустить, чтобы он на микрон сфальшивил как в творчестве, так и в жизни. Правда была его естеством.
Сыновья лепта
В судьбе Дмитрия Михайловича Шаховского история нашей страны отразилась особым образом. Он – сын священника и философа Михаила Владимировича Шика и историка, литератора, урождённой княжны Натальи Дмитриевны Шаховской. Отца Дмитрия Михайловича расстреляли на Бутовском полигоне в 1937 году. Спустя десятилетия скульптор вместе со своим сыном Иваном поставил на месте массовых расстрелов в Бутово деревянный храм Новомучеников и Исповедников Российских.
В подростковом возрасте Дмитрий Михайлович попал в дом друга отца, графика, живописца-монументалиста, педагога и теоретика изобразительного искусства Владимира Андреевича Фаворского, впоследствии женился на его дочери Марии, тончайшей художнице-керамисте. Теперь их дети и внуки продолжают династию и хранят наследие своих гениальных предков. В Липецке работы отца представлял сын Иван Дмитриевич Шаховской. – Для отца было принципиально важно поставить на Бутовском полигоне и поклонный крест, и храм. В семье об этом говорили всегда. Правда, не сразу стало известно место захоронения деда, священника Михаила Владимировича Шика. Сначала открыли документы, затем проверяли их достоверность, и только потом мы с отцом поехали в Бутово и увидели этот страшный полигон, заросший метровым борщевиком и густым леском. И с того момента стали там периодически бывать. Так что и поклонный крест, и церковь – это естественное желание сына помянуть своего убиенного отца. Помогли и время, и смена власти в нашей стране, и новое обретение веры, и возвращение церквей верующим. И художники пришли на помощь церковному искусству, которое находилось в кризисе, принялись ставить храмы, расписывать их внутреннее убранство.
Расставанье обещает встречу впереди
Некоторое время назад Иван Дмитриевич Шаховской и скульптор Елена Владимировна Мунц поставили на могиле великого русского писателя Валентина Распутина в иркутском Знаменском женском монастыре памятник-крест. А ещё раньше совместная работа Елены Мунц с уже Дмитрием Михайловичем Шаховским вылилась в удивительную скульптурную композицию, посвящённую Осипу Эмильевичу Мандельштаму, украсившую перекрёсток между Старосадским переулком и улицей Забелина в Москве. Благодаря представленному на выставке макету памятника Мандельштам, неординарный и очень одарённый поэт, как бы снова вернулся на липецкую землю. В годы травли Осип Эмильевич некоторое время жил в Задонске.
– Я познакомилась с творчеством тогда запрещённого Мандельштама ещё в молодости, – рассказывает Елена Владимировна. – Его поэзию открыл мне муж, писатель Владимир Кормер. Мандельштам взволновал, перевернул, погрузил в совершенно новый для меня мир. И уже тогда в мастерской стала создавать его образ. Можно сказать, что на протяжении всей жизни я делала Мандельштама. И когда объявили конкурс на проект памятника Осипу Мандельштаму, я, никогда не участвовавшая ни в одном конкурсе, вдруг проявила настойчивость и вцепилась в него железной хваткой. Это было моё! Памятник представила сразу. Но всегда меня останавливала фигура: если сделать её одетой, то она не отвечает моему представлению о высокой поэзии Осипа Эмильевича. Когда я начинала делать его брюки и пиджак, выходил какой-то местечковый еврей — и я оставляла затею. И вдруг буквально в одну секунду придумала идею головы и блоков. Когда показала эскиз Дмитрию Шаховскому, он, очень скупой на похвалы, сказал немало хороших слов, что меня и обрадовало, и озадачило. А потом добавил, что в конкурсе мне ловить нечего. Но через несколько дней перезвонил и предложил реализовывать проект втроём, пригласив ещё и архитектора Александра Бродского. Вот так мы и выиграли этот конкурс, обойдя очень маститых конкурентов. Шаховские стали для меня не только учителями, друзьями, единомышленниками, они – моя вторая семья.
Частью московского «десанта», высадившегося в Липецке на открытии выставки Шаховского, был и друг детства Дмитрия Михайловича, скульптор, искусство которого критики называют «развитием органической традиции русского авангарда», – Андрей Николаевич Красулин.
– Я приехал на встречу с Димой. Священная память… Остановить меня и оставить в Москве могли только непреодолимые обстоятельства. Дмитрий Шаховской был самым важным человеком для большого круга людей. Но у него не было ни малейшего ощущения миссии. Он был остроумен, беспощаден к себе, лёгкий, энергичный, с удивительным чувством юмора. Вот хожу я по залам галереи и понимаю, что тоже являюсь экспонатом этой выставки, потому что чувствую себя его произведением. Мы с ним встретились в шестьдесят каком-то году после окончания института. И уже больше никогда не разлучались. Я не просто помню его остроты и замечания в творчестве, в обыденности, я живу, как бы согласовываясь с ним. До сорока лет мы очень весело проводили время, любили погулять. Потом жизнь устроилась немного иначе. При этом мы оба всегда понимали, что нет абсолютного погружения в искусство, нет ничего очень серьёзного – разрубить полено может и идиот. Он никогда не был ментором, но его слова до сих пор как инструкция. Дмитрий Шаховской – человек, абсолютно лишённый какой бы то ни было фальши, пафоса, идеи. Он не придавал своему таланту большого значения, не задумывался о карьере.
Среди тех, кто хорошо знал мастера, был с ним близко знаком, – Юрий Дмитриевич Гришко, липецкий скульптор, народный художник Российской Федерации:
– В 1961 году я оказался в доме творчества в Переславле-Залесском. И там познакомился с выдающимся скульптором Ириной Фёдоровной Блюмель, она преподавала и вела аспирантуру в Высшем художественном училище имени Строганова. Ирина Фёдоровна предложила мне поступить к ней в аспирантуру и переехать в Москву. Я не согласился: у меня только родился сын, и я не чувствовал себя комфортно в столице. Но это обстоятельство не повлияло на нашу дальнейшую дружбу и моё ученичество. С Виленом Дворянчиковым мы стали раз в месяц ездить к ней в гости, останавливались в мастерских скульпторов, которые располагались во Владыкино. Там-то она и познакомила меня с Шаховским, с Жилинскими, с Фаворским. Дмитрий Михайлович Шаховской тоже принял участие в моём образовании, делал замечания. Он и Ирина Фёдоровна приносили нам журналы и книги с работами гениальнейших скульпторов разных эпох. Шаховской меня удивлял тем, с какой лёгкостью он работал, как быстро переключался на другую тему. Он никогда не кичился своим мастерством, а жил простой жизнью большого художника.
